Кино и Жучка.

Выставка АРТ-ГРУППЫ BERTOLLO «Разговор с собакой»

Новосибирский краеведческий музей, Красный проспект, 23, второй этаж. 10 октября — 12 ноября 2017.

Формально выставка Елены и Андрея Бертолло приаттачена к «Красному проспекту», поражающему размерами и площадями: число участников идет на легионы, площадь выставленной живописи (королевы искусств, как любят определять чиновники от искусства) — на гектары. В советские времена такого рода выставки (а также коллективные сборники стихов и прозы) именовались «братскими могилами», потому что найти в ковровой развеске что‑то интересное практически невозможно.

На этом архаичном фоне выставка «Разговор с собакой» (она была внеконкурсной в программе «Красного проспекта») выглядит аристократично и современно, и не только тем, что занимает два персональных зала в музее, а не угол в коммуналке, но и совершенно отдельной вменяемостью, щегольским разнообразием техник и наполненностью не высосанными из пальца смыслами.

В выставку вошли работы из нескольких проектов последних лет, признаюсь, что в текучке далеких от искусства дел не видел «живьем» ни одного, только в сети, в социальной. Но в соцсети, понятно, любой проект приобретает немного другой смысл, даже если он изначально создается в и для, используя все коммуникативные и интерактивные возможности фейсбука («Что делать с мёртвым другом?»). Офлайн оказалось, что все пять (представленных частями) проектов связаны и зарифмованы друг с другом, отзываясь и перекликаясь формами, темами, мотивами.

Допустим, кино — оно буквально везде, начиная с инсталляции «Доживем до понедельника», лабиринта рисунков шариковой ручкой в духе школьных почеркушек на уроках: страшилок, стрелялок, эротики, фантастики. И при этом весь этот жанровый коктейль — про сетку телепрограммы выходного дня, которую нужно зрителю преодолеть, превозмочь и остаться живым.

Мотив кино, как важнейшего из искусств, дающего материал для рефлексии, смешанный с воспоминаниями (реальными и внушенными) о детстве и с сегодняшним днем, прошивает всю экспозицию. Маленькие черные платья («Пока не располнела») украшены принтами с иконическим кадром из «Унесенных ветром», как клеймом отсутствия гендерного выбора для девушки; кадрами из фильмов, как лейблами иностранных вокзалов, обклеен фанерный ящик с багажом («Чистосердечное признание»), заставляя из этих разрозненных образов выстраивать криминальный сюжет, — в ящике, подозреваю, должно быть мертвое тело. Да, это, несомненно, детектив, но детектив, снятый в стилистике французской «новой волны», например, что‑то в духе Годара или Алена Рене — с нелинейным повествованием, пропусками в сюжете и неизвестно куда девающимися и появляющимися героями и их двойниками.

Вот что такое, допустим, этот их «Микрорайон „Север“» из проекта «Что‑то пошло не так» (пять ядовито-акриловых пейзажей плюс анимационный ролик)? Это же абсолютный Дэвид Линч, в том смысле что здесь смешан поп-арт (ау, культовый дизайн папиросной пачки), триллер, хоррор, мелодрама и даже фантастический ужастик. Ландшафт с пятиэтажными хрущевками, окрашиваясь в разные цвета, становится ареной жанровых метаморфоз — маньяк, зомби, вплоть до из ниоткуда возникающей в небе летающей тарелки с пришельцами, замораживающей дотла обитателей микрорайона. Про это можно говорить бесконечно, про то, что и ужасное, и сверхъестественное, и потустороннее, и просто странное живет бок о бок с нами, ходит по тем же тропинкам и может в любой момент встать на пути: «А вот я, не ждали?». Я, допустим, периодически это чувство испытываю, а в детстве, проживая в маленьком городке именно в таком микрорайоне, я однажды и увидел именно такую летающую тарелку.

Про что выставка? Про работу памяти, психоанализ повседневного, суггестивный импульс, внушающий ложные воспоминания. Девочка-кукла на качелях навсегда останется засахаренной морозом елочной игрушкой, пушкинские сказки отзываются руками-ногами расчлененного пупса, марш авиатора превращает бороздки пластинки на 78 оборотов в орбиты планет. Детство никуда не девается, оно вращается на тех же траекториях, что и увиденные фильмы, прочитанные книги, услышанная музыка, ёлочные игрушки, друзья, родственники и все незнакомые и чужие люди и животные.

В общем, мы живем в космосе своих и чужих воспоминаний, образов, слов, мелодий, жестов, знаков, — но не всегда способны их различить, увидеть-услышать и тем более понять и истолковать. Андрей и Лена умеют — и предлагают посетителю выставки тоже попробовать. Попробуйте, это не так сложно. И не страшно.

Обычно посетитель выставок современного искусства даже не пытается вдуматься, про что ему говорит художник. Справедливости ради надо сказать, что художников, знающих «про что» они делают свое искусство, по пальцам сосчитать. Лена с Андреем прекрасно знают. И терпеливо, на пальцах стараются это объяснить и донести. Так, чтобы даже собаке было понятно. Все понимаю, но сказать не могу — это, в общем‑то, нормальное состояние человека, не имеющего для разговора об искусстве словаря. Но тут дело в том, что для разговора о выставке «Разговор с собакой» не нужен птичий словарь современных специалистов по контемпорари арту. Можно и просто на русском. Берите пример с меня, я — та собака, которая может что‑то сказать. Гав!

Сергей Самойленко (поэт, журналист, арт-критик, куратор)

http://interiorsib.ru/articles/kult-pokhod/kino-i-zhuchka/